ДЕНС-ШОУ Маяк, декабрь 13, 2012 В очередной раз в ДК с.Щелкун прошёл конкурс-игра ДЕНС-ШОУ,под название «Жизнь в стиле». В которой участовало 5 команд «Яппи», «Хиппи», «Гламур», «Футбольные фанаты» и «Стиляги». Команды готовили девочки молодёжного клуба 21 век. Целый день команды соревновались, в различных конкурсах: «Визитка», «Батл», «Домашнее задание» ,а также оценивались костюмы, стенгазеты команд. А вечером прошёл гала концерт , в котором мы и узнали кто победил. Победителем стала команда «Стиляги». Таня Власова, болельщик команды «Стиляги»
В сельских больницах устарели и помещения, и оборудование 12 НОЯБРЯ 2012
По правде говоря, сельская медицина — самое слабое звено, это признают и в областном министерстве здравоохранения. Над тем, как в последнее время решаются её проблемы в Свердловской области, приоткрыл завесу пресс-тур по медучреждениям двух посёлков Сысертского городского округа.
На селе медицина представлена фельдшерско-акушерскими пунктами (ФАП), общеврачебными практиками (ОВП) и амбулаториями. Если ОВП открывались и оснащались последние несколько лет, а значит, их материально-техническая база ещё не устарела, то здания ФАПов в основном дряхлые. Им по 50 лет и больше, есть даже пережившие своё столетие. Не меньше проблем с обеспечением сельской медицины квалифицированными кадрами.
Подробнее о ФАПах чуть позже, а пока нас привезли в амбулаторию посёлка Щелкун. Одноэтажное здание, не блещущее евроремонтом и какими-то новыми медицинскими технологиями. Тепло, чисто. А после знакомства с молодым врачом Никитой Мануйленко и его рассказом, как уроженец южных краёв России стал уральским доктором, стало понятно: евроремонты и технологии не помогут, если в больничке некому лечить.
Никита Мануйленко окончил Саратовский военно-медицинский институт и работал врачом в воинской части в Сысертском районе. Армейские реформы не обошли стороной его молодую семью, попал под сокращение. Главврач Сысерской ЦГБ Андрей Чадов и предложил ему около года назад возглавить амбулаторию в Щелкуне. Как рассказал мне сам Никита Леонидович, он не вернулся на родину в Кабардино-Балкарию, а остался работать в уральском посёлке по нескольким причинам. Во-первых, его привлёк профессиональный рост: кроме амбулатории, занят дежурантом в Сысертской ЦГБ. Во-вторых, жильё. Врачам в возрасте до 35 лет, пожелавшим работать на селе, в нашей области выделяется миллион рублей «подъёмных». Супруги Мануйленко решили потратить их на приобретение жилья. В молодой семье два врача, (жена, педиатр, пока в декретном отпуске), поэтому получили два миллиона рублей и купили квартиру в строящемся доме в Сысерти. В январе ожидается новоселье, а пока обитают в служебной. В-третьих, устраивает зарплата. И ещё немаловажный плюс привёл: в родных краях неспокойно, а у него семья…
На учёте в амбулатории в Щелкуне 3079 жителей, взрослых и детей, включая ближайшие населённые пункты Абрамово и Аверино. Здесь принимают терапевт, педиатр, стоматолог, по графику приезжают узкие специалисты. Видимо, в день нашего приезда мы попали на «детский день», от мамаш с ребятишками в помещении было не протолкнуться.
Дата: Воскресенье, 13.07.2014, 09:56 | Сообщение # 11
!!!!!!!!!!
Группа: Модераторы
Сообщений: 7357
Статус: Оффлайн
Крестьянские надежды
«Пенсионер» № 34 (431) от 17 августа 2009 года
Тепло и радушно в то солнечное утро встречало нас село Щелкун Сысертского района. Асфальтированные дороги, красота засеянных полей, нарядные ухоженные коттеджи создавали впечатление такого благополучия, о котором и не мечталось. И я, горожанка, не посвященная во все проблемы села, даже испытала патриотическую гордость за все наше российское сельское хозяйство. «Вот уж действительно, поднялась Россия с колен», - подумалось мне опрометчиво, пока шла по парадной лестнице представительного двухэтажного здания конторы с непременными елочками у крыльца. «Да нет же, в богатых домах живут люди из Екатеринбурга, - улыбнулся моей наивности замдиректора по общим вопросам ОАО «Щелкунское сельхозпредприятие» Владимир Анатольевич Банников, - а местные — в плохоньких, покосившихся». Вот тебе и осадил! А ведь «домишками» из красного кирпича с добротной черепицей, будто скопированными из глянцевых журналов, сегодня пестрит чуть ли не каждая деревушка! - А реальность такова, - пояснил Владимир Анатольевич, - правительственную поддержку сельское хозяйство пока не получило. Вместо обещаний с 1 января нынешнего года на 60 % нам повысили тарифы на электроэнергию, выросли цены на газ, ГСМ. И все наши старания — пшик! Если в прошлом году на солярку мы получили где-то с полмиллиона дотаций - невеликие деньги, но подспорье, то нынче о такой помощи вообще забыли. Может быть, по определенным дотациям такая ситуация только в нашей области. Но по электроэнергии не выполняются дотационные обязательства по всей стране. Все сельское хозяйство в загоне. И больших перемен пока не предвидится. - Но ведь у вас хозяйство животноводческое. Неужели молоко, 1 литр которого в магазинах стоит 30-40 рублей, не является для вас прибыльным продуктом? - Молоко получилось в этом году нам в убыток. Реальную прибыль сегодня нам приносят овощи, которые никогда не были основным направлением нашего хозяйства. Увеличение тарифов на энергию и ГСМ привели к увеличению затрат на производство молока, соответственно выросла и себестоимость продукции. При этом на 4 рубля нам снизили закупочные цены на молоко и ограничили выдачу на него дотаций. Дотации составляли 1,5 рубля на 1литр молока. Допустим, мы сдали молоко, и у нас на дотации получилось 100 тысяч рублей. Но в связи с тем, что в области не хватает средств, нам выплачивают только 25% от этой суммы. И вопрос, оплатят ли нам оставшуюся сумму до конца года, остается открытым… Да, нас, производителей, призвали снизить стоимость 1 литра молока, а в магазине-то ни на одну копейку молоко дешевле не стало. Вот в чем дело! А ведь чтобы увеличить надои молока,
прокормить коровушек, мы проводим огромную работу и по уходу за фермами, и по обработке земли — и все это получается нам в убыток. - Но кредиты вам покрывать удается... - Конечно, нам кредиты дают, мы без них не обходимся и выплачиваем их аккуратно. Но что такое кредит? Берешь чужие, а отдаешь свои. С деньгами у нас плохо. И было бы еще хуже, если бы мы в течение нескольких лет не вели определенную работу по увеличению надоев молока. Надои у нас были 7,5 тыс. литров в сутки, а в этом году поднялись еще на 1000 литров! И все это за счет кормления, добавок, витаминов — была разработана целая система. Коровушки же у нас как производственная машина. Причем, молоко мы поставляем на Верхнепышминский и Невьянский молокозаводы 4%-й жирности! Там его обрабатывают, разводят и отвозят в магазины. Деньги мы за него сразу не получаем, бывает, что и месяцами копятся долги. На молокозаводе, на том и другом, говорят, что потребители с ними не рассчитываются. Но люди-то не бесплатно покупают молочную продукцию! И так вот нас лихорадит все годы. Если бы мы поставляли дрова, возможно, нам было бы полегче. А молоко - продукт скоропортящийся. Поэтому выживаем только на доверии. А хозяйство большое. Да вы и сами его сейчас увидите, - предложил Владимир Банников и тут же указал на карту района, чтобы я могла наглядно убедиться, как простираются угодья Щелкунского сельхозпредприятия до деревень Аверино, Абрамово, Новоипатово, Верхняя Боёвка... Когда-то Щелкунский совхоз и в самом деле был известнейшим на юге нашей области. В начале 80-х гг., когда областью руководил Ельцин, это животноводческое хозяйство значилось в десятке передовых. А само село Щелкун считалось хорошим выбором для молодых специалистов. Там, например, престижно было начинать свою трудовую деятельность педагогам. К слову, о сильных педагогических традициях Щелкунской, Григорьевской, Щербаковской, Никольской школ рассказал и Владимир Анатольевич. Именно школьным учителям он, прежде всего, благодарен за знания и главное — за неутолимую жажду познания, которую они в нем пробудили. А ведь именно эта неуспокоенность в постижении нового и делает человека стойким, сильным духом. В свое время он с удовольствием помогал на первых порах дочерям-студенткам постигать технические науки, затем учил внука удивлять учителей истории информацией, далеко выходящей за пределы школьной программы. Да и во время нашей с ним беседы Владимир Анатольевич, признаться, покорил своим глубинным видением жизни, отношением к земле, к истории своего края. Не удивительно, что, когда наступили «новые времена» и совхоз распался, не смог он остаться равнодушным к своим землякам, не уехал в Екатеринбург, куда звали, а остался на родной земле, чтобы не дать полям зарасти бурьяном, а фермам превратиться в руины. «Наработанное прадедами я никогда не уничтожу» - это кредо Владимира Банникова. С такими твердыми убеждениями он и не мог поступить иначе, хотя всю жизнь проработал на Сысертском заводе «Уралгидромаш», начал с мастера, а закончил трудовую карьеру замдиректора. Новая жизнь бывшего совхоза началась лет девять назад, когда хозяйство практически полностью (80% акций!) перешло в собственность одного из Екатеринбургских заводов. Было создано открытое акционерное общество «Щелкунское сельхозпредприятие», и село, где люди к тому времени уже годами не видели зарплаты, вроде оживилось. Владимир Анатольевич пришел на предприятие годом позже и с уверенностью может сказать, какие немалые суммы были вложены в «Щелкунское», чтобы восстановить хозяйство. Занимаясь вопросами капительного строительства, он реконструировал фермы. Но беда в том, что сами эти здания, как говорится, морально устарели - узкие дорожки, низкие потолки, современная техника приспособлена для более просторных помещений. И если бы не этот пресловутый экономический кризис... ...Захожу в один из коровников. Его холеные и дружелюбные рогатые обитатели потянулись своими мордашками ко мне, будто поняли, что их будут сейчас фотографировать. «Отщелкалась», машу им рукой - мол, все, спасибо, поворачиваюсь к выходу и слышу протяжное просящее мычание - им явно хочется продлить общение с новым человеком. А если они такие доверчивые, значит, выросли в любви и ласке. Пожалуй, такое отношение к животным ценнее любого просторного коровника! Понимают это и директора предприятия (сельхозпредприятием руководит Совет директоров), потому что платят дояркам, по словам Банникова, для села неплохо. Хотя разве сравнить сегодняшнюю зарплату доярок с той, что получали люди их профессии в более защищенные социально 70-е годы прошлого века! Да и люди на селе сегодня не те уже, посетовал Владимир Анатольевич, - непьющие, светлые головы не задерживаются дома, уезжают в мегаполис, хотя работы на земле — непочатый край. 550 коровушек, дающих молочко, да примерно столько же телят (всего 1200 голов) требуют полноценного питания. Чтобы всех прокормить, надо вспахать 1800 гектаров земли (80% всей земли предприятия идет на посев кормовых культур для животноводства). На зиму заготавливается не менее 20 000 тонн сенажа из отборных питательных трав! Помимо угодий у хозяйства огромный гараж современной сельхозтехники, ремонтная мастерская. Все для того, чтобы работать, творить. Но мало среди сельчан, к сожалению, осталось истинных крестьян – знающих землю и любящих свое дело. Возможно, этому способствовала и советская теория «умирающей деревни», и разруха 90-х… - Нет, что-то меняется, - взбадривает меня от грустных мыслей мой собеседник. - При Ельцине о сельском хозяйстве вообще с высокой трибуны не говорили. Сейчас все-таки обратили на нас внимание. Но дело со словами пока расходится. Тут я недавно прочитал, что в Германии за каждый гектар обработанный земли государство сельхозпроизводителям безвозмездно платит 350 долларов, в Америке – 450 долларов, в Японии — 590 долларов. А у нас, в России, только 14 долларов. Правда, мы удобрение покупаем в кредит по льготной процентной ставке. И все равно мы в большом неравенстве с зарубежными коллегами. Да и чиновники уж больно бюрократами стали. Чтобы получить какую-то бумажку, надо не только заплатить за нее, но еще у кабинета очередь отстоять, а, бывает, и не раз прийти на поклон. И отношение к людям недоброе. А ведь мы — налогоплательщики, за наш счет живет каждый чиновник. Он обязан нам свой должностью! Пока беседуем, объезжаем сельхозугодья. И Владимир Анатольевич с гордостью обращает внимание на капустное поле с современней техникой орошения, отмечает, что и картошка нынче крепкая, сильная уродилась. В районном соревновании по свекле недавно первое место заняли. Надеется, что реальный доход предприятию в этом году принесут овощи. А это значит, что и сельчанам сытнее будет зиму пережить, да и чем помочь будет тому же Арамильскому детдому. Хоть и не являются они «подшефными» Щелкунскому сельхозпредприятию, но когда просят о помощи, то как откажешь? И еще есть одна мечта у руководителей хозяйства – приобрести до холодов мини-молокозавод, создать полностью свое, независимое от посредников производство. Логично. И, полагаю, при таком рачительном хозяине своего дела, каким представился мне Владимир Банников, так оно и будет.
Дата: Понедельник, 14.07.2014, 22:07 | Сообщение # 12
!!!!!!!!!!
Группа: Модераторы
Сообщений: 7357
Статус: Оффлайн
Нагадала любовь на всю жизнь
-Суженый-ряженый, приходи ко мне наряженный, - в полнейшей тишине при свете свечей гадали деревенские девчата. Все пытались узнать, каким будет их жених да на чем приедет за невестой. Возьмут по газетке в руки, сомнут, подожгут и всматриваются в тени на стенах. А там – кто самолет увидит, кто пароход…
- Ко мне жених на лошадке приедет! – воскликнула красавица Аннушка. Наступило лето 1959 года, за работой да играми забыли девушки о своих зимних гаданиях. С утра до вечера проводила Аннушка в поле, а после отдыха вместе с подругами собирались на полянке, танцевали под гармошку.
Однажды августовским вечером приехала в деревню Луговую Туринского района бригада – строить вышку. Среди них был красавец-белорус Николай Владыковский. Проехался по улочкам на лошадке, осмотрелся и среди множества девичьих лиц увидел самое светлое да румяное – Аннушку.
Тут же забылись ему трудные военные годы, долгое путешествие из Белоруссии до Урала, куда попал по распределению… В этот вечер они познакомились, гуляли, танцевали и не могли насмотреться друг на друга. На следующий день Николай решает: «Женюсь!» и в ночь с 8 на 9 августа отправляется свататься к Аннушке. И девушка - вне себя от счастья. С тех пор прошло пятьдесят лет, и в этом году супруги Владыковские празднуют юбилей своей любви.
- Я ведь Николая наворожила! Каждый наш день помню – и знакомство, и свадьбу, - говорит Анна Ивановна. - 15 августа сбегали, расписались, а уж свадьбу играли позже, 23 августа, как положено – два дня: с гуляньем, танцами и застольем.
Сразу после свадьбы бригаду, в которой работал Николай Алексеевич, отправили на новую стройку. Молодые супруги решили не расставаться и поехали вместе. В разных районах строились вышки для геологов, везде успели побывать Анна и Николай.
- Десять месяцев мы путешествовали, как цыгане - вспоминает Николай Алексеевич. – А потом в деревню Луговую вернулись, стали жить вместе с тещей.
Скоро у супругов Владыковских родилась первая дочка – Елена, а еще через четыре года – Наталья. Тут и началась кипучая семейная жизнь: и на работе нужно успевать, и с дочурками позаниматься.
Строгой мамой была Анна Ивановна, а папа Николай – самым добрым человеком на свете.
Когда девочки пошли в школу, задумалась мама о переезде:
- Хотелось, чтобы наши дети получили образование, а из Луговой до школы добираться долго, трудно… Знакомые пригласили в село Щелкун. Там и школа была, и работа для нас с мужем.
Так Владыковские и оказались в Сысертском районе, более тридцати лет назад. Девочки учились, глава семейства работал трактористом, а мама – секретарем в школе.
Все вместе обустраивали дом, возились в огороде, превращая его в райский сад. Чего там только не было: и фруктовые деревья, и цветы, и овощи. Красота царила в доме не только снаружи, но и внутри – каждый праздник всей семьей рисовали стенгазеты:
- Наша мама очень хорошо рисует, - говорит Наташа. – А еще шьет, вяжет… Просто рукодельница! Она и нам старалась свой талант передать, но больше всего досталось внукам – они у нас краснодеревщики.
Внуков, кстати, у Анны Ивановны и Николая Алексеевича – пятеро, а кроме них уже три правнука. Все вместе, большой и дружной семьей, живут Владыковские в Щелкуне.
- Жалко, что уже не в своем доме – сетует глава семейства. – Четыре года назад мы обменяли его на квартиру, здоровье не то стало, не хватает сил работать. Но и в квартире Анна и Николай не сидят сложа руки: под окном расположился небольшой огородик, в комнатах множество ковриков, сделанных хозяйкой вручную. Любят приходить в гости внуки и правнуки, полакомиться грибочками, которые собирает их дедушка в лесу, да с бабушкой поболтать, все секреты ей рассказать. Дружная, большая семья сообща готовится отпраздновать юбилейную дату – рисуют плакаты, украшают дом. И гулянье будет на все село – точно так же, как и пятьдесят лет назад, когда встретила невеста Анна своего суженого-ряженого Николая.
Дети войны Я отношусь именно к этому поколению и сегодня хочу вспомнить о том, что пережили мои сверстники.
Мои предки по материнской линии екатеринбуржцы Романовы. А всело Щелкун Сысертского района мы мама, сестра и я высланы были как семья врага народа. Мой отец, Франц Францевич Мали, был репрессирован и погиб в лагерях. Реабилитирован посмертно.
Выселили нас зимой, стояли сильные холода. Ехали мы в открытой машине, укрывшись одеялами, но мороз всё равно пробирал до костей. Везли с собой только постель, одежду и немного посуды.
В Щелкуне остановились у доброй старушки Фёклы Родионовны, но обитали в её доме недолго. Мама устроилась на работу в химлесхоз, и мы переехали на кордон в шести километрах от села, поселились в большом деревянном доме-бараке. Кругом стояла дремучая уральская тайга.
В обязанности мамы входило поддерживать порядок в бараке, топить печь, чтобы рабочие, придя из леса, могли подсушить одежду, обогреться, пообедать. Весна
В ту весну я жила у Александры Константиновны Банных. Её муж Иван Степанович пропал без вести, остались четверо детей мал мала меньше. Старшая дочь тёти Шуры моя ровесница училась со мной в одном классе. Так я и попала в эту семью.
Весна самое трудное время года: запасы картофеля, овощей кончались, также как и корм для животных. Кроме коровы Зорьки в хлеву у тёти Шуры уже никого не было, да и корову кормить было нечем. Бедная женщина, получившая похоронку на мужа, не успела от одного горя опомниться, как нагрянуло другое: однажды утром Зорька не смогла подняться на ноги от истощения. С помощью соседей корову-таки подняли и, чтоб не падала, подвязали под брюхо верёвками, а верёвки укрепили на балке. Надеялись, что дотянет Зорька до свежей травки. И стояла она, вернее висела, ещё несколько дней.
Я до сих пор помню истошный крик тёти Шуры и неумолчный плач детей в тот день, когда Зорька пала. Сбежались соседи, кричали, мол, скорее надо прирезать корову, хоть мясо будет. Какое там мясо: от коровы остался один скелет.
А дети хотели есть Помню, как тётя Шура по нескольку раз перебирала картофель, отложенный на посадку, чтобы хоть немного выбрать на еду. Она осторожно отрезала от клубня кусочки так, чтобы не повредить глазки. В конце концов от клубня оставалась только верхушка с хилыми росточками. Можно ли было ждать от таких семян большого урожая?
Снегу в ту зиму было много, и таял он медленно. Но как только появились первые прогалинки на картофельных колхозных полях, вся деревенская ребятня устремилась на поиски прошлогоднего картофеля. Осенью это делать колхоз не разрешал.
Сколько километров исходили мы полубосыми ногами по ледяной весенней воде, по раскисшей глинистой земле, по чернозёму в поисках вытаявших прошлогодних клубней! Кто их мерил, эти километры? Драная обувь разбухала от сырости, липкая грязь так и норовила стянуть с тебя и эту жалкую обувку. Ноги коченели до такой степени, что немели, чувствительность притуплялась.
Самой удачной находкой был картофель с неповреждённой кожурой. Его мякоть полностью сохранялась и, если перемёрзшую картошку натереть на тёрке, то лепёшки получались классные. Но такого картофеля было мало, всё больше побитый, с высохшим на солнце крахмалом серо-землистого цвета.
Но вот поля очистились от снега, подсохли. Теперь после уроков отправляемся на сбор колосков. Ходишь целый день под палящим солнцем, собираешь в ведёрко, как курица, по зёрнышку. Много колосков попадалось пустых, это мышки постарались. После полудня поясница начинает нестерпимо ныть. И когда уж совсем невмоготу станет, выберешь место посуше, ляжешь на спину, смотришь в бездонное небо, а над тобой высоко-высоко парит, заливается песней жаворонок. И думаешь: вот бы улететь, как птица, в красивую сказочную страну
А дома отдыхать некогда, надо обрабатывать собранное. Сначала колоски долго перетираешь руками, чтобы вылущить всё до последнего зёрнышка. Затем зерно надо отвеять, потом перемолоть на ручных жерновах несколько раз, чтобы и мука на лепёшки была, и на кашу осталось. Жернова большие, тяжёлые. У меня ни длины рук, ни силы не хватало: приходилось крутиться вокруг жерновов.
И наступает, наконец, священный момент:
помол просеивается. Из того, что мукой назвать можно только условно, пекутся лепёшки прямо на вымытой плите, из крупного зерна варим кашу. Глаза уже слипаются, еле-еле дождёшься ужина и проваливаешься, словно в бездну, в крепкий сон. Назавтра всё повторяется, и так до тех пор, пока не вспашут поля.
Лес! Божественный лес! Вот наш спаситель. Он всё отдаёт людям: ранней весной гнали берёзовый сок, заваривали чай из брусничного листа, ели пиканки, луковицы саранок (лесных лилий), пестики сосновые побеги, не говоря уже о ягодах и грибах. Всякая зелень шла в пищу, за счёт чего и выживали.
Лето
Лето щедро одаривало ягодами, грибами, рыбой, только проходило оно очень быстро. Главная рыбачья снасть у деревенских ребятишек решётки, сплетённые из лыка. Берём решётку с двух сторон за ручки, заходим по грудь в озеро и зачерпываем всё, что попадёт. Поднимаем, вода вытекает, а на дне решётки плещутся золотистые карасики. Это удача. А то, бывало, и одна тина попадала в наш «невод».
У каждого рыболова на боку холщовый мешок, туда и бросаем рыбок, а самых маленьких обратно в воду кидаем. На берегу улов делим по справедливости: измеряем, прикладывая хвостик в хвостику, голова к голове. Наловим на ушицу, опять, глядишь, взрослым подспорье. А кости от рыбы не выбрасывали, их сушили, потом толкли в ступе и ели эту костную муку.
Но смотришь, уже в лес с корзинами народ потянулся: ягоды поспевать начали, маслята пошли, сыроежки, обабки.
Когда война на вторую половину перевалила, в школу, где мы учились, стали приезжать в лагеря городские ребята. Вечером прямо из леса мы шли к школьной изгороди и ждали. Сначала выходили воспитатели. За маленькую буханочку хлеба мы отдавали ведро земляники (это в урожайные годы). Ребята же выменивали у нас ягоды то на пшённые биточки, то на кусочек манного пудинга. Вот такой был натуральный обмен.
Осень
Осень несла с собой большие заботы: где взять обувь, одежду? Хватит ли дров? Минувшее лето выдалось дождливым, сено погнило, а это гибель для скота. Овощей на зиму мало. На нашем лесном огородном участке всё начисто вымокло. Копнёшь картофельное гнездо, а там одна липкая белесая гниль.
Запомнились поля со сжатой пшеницей. Снопы, собранные в небольшие суслоны, остались невывезенными. Намокшие в разбухшие колоски, лежащие на земле, прорастая, давали зелёные побеги. Жаль было хлеба, жаль женского труда: жали хлеб серпами, техника в колхозе приходила в негодность. В голову приходили стихи Некрасова: «Только не сжата полоска одна, грустную думу наводит она»
Думы действительно были грустными. Хлеб гниёт, а люди голодают. Но брать Боже упаси! По законам военного времени сразу под суд и в тюрьму.
Вспомнилась история, связанная с горохом. В очередной раз пошли на прополку колхозных полей школьники 24 классов. С нами были две учительницы. Поля дальние, и чтобы не ходить дважды, было решено заночевать в большом сарае. Когда подходили к отведённому нам участку, приметили по другую сторону дороги гороховое поле. Горох молодой, зелёный, соблазнительный, аж слюнки текут. Но рвать нельзя!
Днём приезжал верхом на лошади бригадир, проверить, как мы работаем. Мальчишки с опаской смотрели на его длинный хлыст. «Вы тут не балуйте, не вздумайте горох страдовать, а не то», пригрозил бригадир и для устрашения так стеганул хлыстом, что воздух засвистел.
Работали мы до заката солнца, притомились, пошли в сарай, пожевали у кого что в кузовках было, настелили соломы и улеглись спать.
Утром проснулись от страшного крика. Вскочили, как ошпаренные, не понимая, в чём дело. Протёрли глаза и увидели такую картину. Старшие мальчишки спали как убитые, не слыша крика учителей. А на полу, смешанные с соломой, лежали кучи гороховой ботвы, кожура от стручков и кой-где блестящие зелёные горошины.
Перепуганные учителя бросались то убирать вещественные доказательства «преступления», то будить ребят. «Скорей, скорей, торопили они, бригадир вот-вот приедет».
Похитители гороха, ничего не соображая, сидели на соломе с закрытыми глазами и снова падали. Кто-то догадался брызнуть на них водой, только тогда они встрепенулись. Учителя чуть не плакали: что вы наделали, ребята?! Те виновато опускали головы и мямлили: «Простите нас, мы сильно есть хотели». Голодному трудно устоять перед соблазном.
Но самое страшное началось по дороге домой. У тех, кто ночью набил желудки горохом, начались понос и рвота. День, как назло, выдался жаркий. Воды на обратный путь уже не осталось. Слабые, да ещё и обезвоженные детские организмы окончательно теряли силы. А до дому далеко. Бедные наши учителя! Сколько они пережили в тот день! Им приходилось переносить детей попеременке. Отнесут одного на несколько метров, положат у обочины, возвращаются за другими. Помогали и старшие ребята, перетаскивая больных на закорках.
Зима и школа
С благодарностью вспоминаю наших учителей. Все они были добры к нам, любили нас и жалели. И мы старались платить им тем же.
Запомнилась мне Нина Васильевна Котельникова, она так артистично преподавала нам немецкий язык, что слова запоминались легко и быстро, хотя в войну к этому языку отношение было брезгливое. Красивая женщина, блондинка с чудными голубыми глазами, она умерла совсем молодой от скоротечного туберкулёза. Антибиотиков тогда ещё не было.
Школа заботилась о нас. В большую перемену нас кормили обедом: простой похлёбкой из капусты и рассыпчатой картошки. Ох, и вкусна же она была!
Получилось так, что после второго класса мне пришлось один год пропустить. Та зима была совсем голодная. Жить порознь с мамой и сестрой надо питаться отдельно. А чем? В одной семье проще. Да и обуви у меня не было. Вот и сидела я в бараке в лесу всю зиму. Теперь мне кажется, что это было не в моей жизни, не со мной, а с кем-то другим.
Раннее зимнее утро. В какое окно ни погляди всюду безмолвный заснеженный лес. Есть нечего. Мама собирается в село на промысел. Она нанялась за картошку перевезти из леса одной старушке двенадцать кубометров берёзовых дров.
Мы с сестрой садимся у окна и смотрим ей вслед. Мама в старой, ещё городской шубейке, растоптанных валенках, позади санки. Ночью была метель, приходится прокладывать дорогу. Она напоследок машет нам рукой. Сестра Валя идёт колоть напиленные дрова, я топлю печь: за ночь сильно выдуло. Томительно тянется время, наши часы-ходики неохотно передвигают стрелки. Что-то принесёт мама? Хлеб по карточкам выкуплен на три дня вперёд и съеден. Голод всё больше даёт о себе знать, а мамы всё нет и нет.
Световой день короток, а ей надо сделать несколько рейсов: делянка за три километра от села, да по селу идти далеко. Солнце в туманном ореоле уже клонится к закату. Я начинаю потихоньку плакать, то ли от голода, то ли от страха за маму. Сестра утешает, хотя сама тоже боится. Возле окна сидеть уже бессмысленно, стемнело окончательно. Мы зажгли наше светило тонкую лучину и за дверью услышали мамины шаги и её голос: «Девчонки, это я!».
Радость неописуемая! Мама принесла картошку и редьку. Быстро варим картошку, натираем редьку, из которой получалась «рисовая» каша ужин отменный. Сидим за широким длинным столом, срубленным из крепких досок, слушаем мамины рассказы. Сытые ложимся спать.
На другое утро мама ушла потихоньку, чтобы не разбудить нас: когда спишь, есть не хочется.
Пропустив год, явилась я в школу 1 сентября. Мне совсем не хотелось учиться с незнакомыми ребятами в чужом классе. Выручили мои подружки Нина Банных и Шура Власова: «Садись с нами, ты же отличница, быстро догонишь нас».
В тот день я впервые увидела новую учительницу Марию Васильевну Плотникову. Высокую, статную, с удивительно блестящими синими глазами в пушистых чёрных ресницах. Я бесконечно благодарна ей за то, что она поддалась на уговоры моих подружек, поверила в меня и не отправила в третий класс.
Много лет не встречалась я с любимой учительницей, образ её молодой, цветущей хранился в моей памяти. И вот мне уже пришла пора выходить на пенсию, потребовалась справка о том, что я работала в колхозе в годы войны. Учителям доверяли подтвердить этот факт. Две учительницы подписали мою справку: М.В. Плотникова (по мужу Садчикова) и З.Н. Лукьянова.
Приехала я в Щелкун, отыскала дом Марии Васильевны, стучу в ворота. В окно выглянула пожилая женщина. У меня ком в горле: «Милая Мария Васильевна! Вы ли это?». Годы, годы, как меняете вы облик человека! Мария Васильевна тоже не находит во мне той худенькой девочки, что бегала в школу по морозу в лёгких ботиночках, в зашитых чулочках, в заштопанной пальтушке .
Знакомьтесь: глава Южной сельской администрации Любовь Анатольевна Плотникова
Маяк. 25 июля 2012
Любовь Анатольевна - коренной сельский житель. Она родилась и практически всю жизнь прожилав Щелкуне,поэтому проблемы земляков ей близки и понятны. После щелкунской средней школы Любовь Анатольевна закончила сначала колледж искусства и культуры, затем Челябинский государственный институт культуры. В этой сфере проработала 29 лет, последние два года – директором Щелкунского социально-культурного объединения, в которое входят Абрамовский и Щелкунский дома культуры. За эти два года ситуация в СКО заметно изменилась в лучшую сторону. Еще четыре года Любовь Анатольевна трудилась в коммерческой структуре возглавляла общепит в Москве. Хорошая школа была, – говорит.
Из пяти претендентов на должность главы (четверо –мужчины) выбрали ее. На новом месте Любовь Анатольевна –вторую неделю. В штате Южной сельской администрации кроме нее – еще два человека: заместитель главы Наталья Витальевна Хрипунова и специалист первой категории Татьяна Васильевна Мухаметова. Начинали работу с юридического оформления новой организации. Кстати, реорганизация никак не отразилась на населении – работа с заявлениями односельчан не прерывалась ни на один день. Вопросы и проблемы – все те же: дороги, несанкционированные свалки, санитарная уборка мусора, подготовка к отопительному сезону… Жители бывшей Никольской администрации могут общаться с главой или заместителем по вторникам и четвергам с 8 до 12 часов в привычном для себя месте –в помещении своей сельской администрации.
За прошедшую неделю новые руководители объехали всю свою территорию. И выполнили приятную миссию – вручили знаки отличия «Совет да любовь» жителям Новоипатова, Абрамова и Аверина.
В ближайшую пятницу пройдет первый координационный совет, на который соберутся руководители расположенных на территории предприятий.
Дата: Понедельник, 21.07.2014, 15:40 | Сообщение # 15
!!!!!!!!!!
Группа: Модераторы
Сообщений: 7357
Статус: Оффлайн
В Сысертском городском округе устанавливают детские комплексы нового типа
Областная газета. 19 июля 2013 года.
В селе Щелкун на территории строящегося храмового комплекса оборудовали функцио- нальную детскую площадку нового типа, она включает в себя горку, песочницу, качели, шведскую стенку и турники.
Идея создать универсальные детские комплексы в каждом населённом пункте Сысертского городского округа принадлежит депутату областного Заксобрания Максиму Серебренникову.
- Я хочу, чтобы в каждом дворе нашего округа было чисто и красиво, — говорит депутат. — Я принимал участие в консультациях по разработке этого проекта, так как по обра- зованию инженер. И такие площадки сделали – они компактные, удобные и безопасные. Здесь всё продумано. Например, песочница находится под крышей – летом дети укрыты от палящего солнца.
Аналогичные площадки же установлены в Сысерти, в посёлке Каменка. В ближайшее время они появятся в посёлке Большой Исток и на станции Седельниково.
Щелкун — в возрасте от трёх до 85 лет. Представители старшего поколения заодно поинтересовались судьбой строящегося храма: доживём ли до открытия? На что депутат Серебренников ответил: – «Скоро», – и подбодрил старушек: – «Ещё замуж выйти успеете. У меня бабушка в 86 лет замуж пошла»
