Ну и напоследок – обещанные варианты украшения деревянных домов из разных областей страны



Помимо резьбы широко использовалась роспись - в основном, конечно, внутри, для печных изразцов, но и снаружи резные элементы часто раскрашивали





https://u.to/zB-aFg

сталкиваемся со смертью, пока живем. Но это всегда смерть других людей. Мы скорбим о них и страдаем из-за того, что близкие люди нас покинули. Мы проклинаем смерть и считаем ее источником наших бед, хотя на самом деле мы грустим о самих себе: о том, что родные больше нас не обнимут, мы не посмотрим вместе кино, и они никогда нам не улыбнутся. Но сама по себе смерть — не страдание, но и не удовольствие, а всего лишь прекращение любых ощущений.

«Смерть для нас — ничто: ведь всё и хорошее, и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущений».

— Эпикур «Письмо к Менекею»

Как умирать. Бояться умирать не стоит. Не смерть приносит страдание в нашу жизнь, а страх перед ней и переживания за других людей, которые будут скорбеть об утрате. Такие мысли отравляют жизнь, а страхи делают несчастными. Но не смерть сама по себе.

А потому Эпикур советует забить на смерть: понять, что нет ничего плохого в том, чтобы перестать что-либо чувствовать, а вот страдать и переживать из-за смерти, пока живем, — плохо.

«Мудрец не уклоняется от жизни и не боится нежизни, потому что жизнь ему не мешает, а нежизнь не кажется злом. Как пищу он выбирает не более обильную, а самую прия-ную, так и временем он наслаждается не самым долгим, а самым приятным. Кто советует юноше хорошо жить, а старцу хорошо кончить жизнь, тот неразумен не только потому, что жизнь ему мила, но еще и потому, что уме¬ние хорошо жить и хорошо умереть — это одна и та же наука».

— Эпикур «Письмо к Менекею»

Стоическая смерть: помнить, что смерть вне нашего контроля

Что такое смерть. Стоики тоже считали, что смерть сама по себе ни хороша, ни плоха. Смерть — просто прекращение существования. Как мы не жили, пока не родились, так и после смерти снова перестанем. И в этом нет ничего ужасного.

«Смерть — это небытие; но оно же было и раньше, и я знаю, каково оно: после меня будет то же, что было до меня. Если не быть — мучительно, значит, это было мучительно и до того, как мы появились на свет, — но тогда мы никаких мук не чувствовали. Скажи, разве не глупо думать, будто погашенной светильне хуже, чем до того, как ее зажгли? Нас тоже и зажигают, и гасят: в промежутке мы многое чувствуем, а до и после него — глубокая безмятежность.

Если я не ошибаюсь, Луцилий, то вот в чем наше заблуждение: мы думаем, будто смерть будет впереди, а она и будет, и была. То, что было до нас, — та же смерть. Не всё ли равно, что прекратиться, что не начаться? Ведь и тут и там — итог один: небытие».

— Сенека «Нравственные письма к Луцилию»

Наше существование до рождения и после смерти — одно и то же, и оно вне нашего контроля, а значит, о нем не следует беспокоиться. Важнее прожить эту жизнь правильно и хорошо, потому что только это мы и можем контролировать.

Как умирать. Раз нам всем всё равно придется рано или поздно умереть, точно так же, как когда-то нам всем пришлось родиться, стоики отговаривают делать что-либо, чтобы отсрочить смерть. Лучше волноваться о том, как правильно распорядиться тем временем, что у нас есть.

«Молю тебя, мой Луцилий, постарайся, чтобы жизнь наша, подобно драгоценностям, брала не величиной, а весом. Будем мерить ее делами, а не сроком».

— Сенека «Нравственные письма к Луцилию»

Руководствуясь этой логикой, и умирать не страшно. Какая разница, когда смерть наступит — завтра или через сорок лет? Ведь каждый день по совету стоиков стоит проводить как последний: исполнять свои мечты, реализовываться, наслаждаться жизнью и быть благодарным за то, что имеешь. Потому они и советовали почаще вспоминать о смерти, но не со страхом, а как о совершенно обыденной вещи.

«Не презирай смерть, а прими как благо — ведь и она нечто такое, чего желает природа. Ибо каково быть молодым, старым, вырасти, расцвесть, каково появление зубов, бороды, седины, каково оплодотворить, понести плод, родить и прочие действия природы, вызревающие в ту или иную пору твоей жизни, таково же и распасться. Вот как относиться к смерти человеку рассудительному; ожидать ее как одно из природных действий».

Марк Аврелий «Размышления»

И да, стоики толерантно относились к самоубийству. Так Эпиктет в своих «Беседах» не раз упоминал про «открытую дверь» (например, в книге I в беседах 24 и 25), то есть возможность уйти из этой жизни, когда почувствуем, что жизнь приносит больше страданий, чем удовольствия, и ничего нельзя с этим поделать.

Современный исследователь стоицизма Уильям Стивенс замечает, что стоики не оправдывают любое самоубийство вообще и уж точно не призывают его совершать. Скорее, напоминают, что смерть — естественна, она всех нас ждет, потому ее не стоит избегать.

А в экстремальных случаях, например когда человек смертельно болен, даже стоит ее приблизить: зачем ожидать в муках то, что и так скоро случится?

В конце концов, ведь это стоикам принадлежит метафора жизни как празднества, на которое нас пригласили. Как с любого праздника всем придется рано или поздно уйти, так и умирать — не страшно и не трагично. Лучше сосредоточиться на всём том хорошем, что было, и быть благодарными за то, что нас вообще сюда позвали. Вот тогда мы и будем жить и умирать стоически.

Рационалисты: бояться смерти — глупо

Термин «рационализм» в философии можно трактовать по-разному, но здесь мы имеем в виду всех тех философов, которые считали, что познать истину можно, пользуясь разумом и логикой.

Что такое смерть. Если задать этот вопрос Сократу, античному философу, который одним из первых утверждал, что мы познаем истину только благодаря разуму, то он бы рассуждал так:

«Смерть — это одно из двух: либо умереть значит стать ничем, так что умерший ничего уже не чувствует, либо же, если верить преданиям, это какая-то перемена для души, переселение ее из здешних мест в другое место».

— Платон «Апология Сократа» (40с)

Получается, что смерть — это всего лишь один из двух возможных вариантов:

• небытие, то есть прекращение существования, о котором говорят эпикурейцы и стоики. Сократ сравнивает это состояние с крепким сном без сновидений и напоминает, что после него мы чувствуем себя особенно хорошо отдохнувшими. И раз смерть — это такой вот сон, то чего ее бояться?
• продолжение жизни в другом месте, которое можно называть каким угодно именем: раем, адом или Аидом. Это место, в котором будет жить наша душа после смерти и где встретится с другими такими же душами, которые умерли до нас. А разве не все мы мечтаем воссоединиться с близкими или даже встретиться с людьми из прошлого? Кто знает, может, после смерти, наконец, получится вести философские беседы с Платоном и Кантом, а не только довольствоваться их книгами.

Как умирать. Раз смерть — это всегда одно из двух, Сократ сделал вывод, что бояться смерти глупо. Более того, раз есть 50-процентная вероятность, что после смерти мы отправимся в загробный мир, где будут существовать одни только души, то хорошо бы уже сейчас сосредоточиться на развитии ума, а не тела: вести философские беседы, читать трактаты и размышлять.

Все эти идеи про бессмертную душу и загробную жизнь поддерживались философами Нового времени, которые напоминали про то, что смерть тела — естественная часть природы.

«Умереть столь же естественно, как и родиться; а для младенца второе, быть может, не менее болезненно, чем первое».

— Фрэнсис Бэкон «О смерти»

И более того, не стоит так уж много думать о смерти и уж тем более бояться ее, ведь есть более важные и интересные вещи, о которых стоит размышлять.

«Человек свободный, то есть живущий единственно по предписанию разума, не руководится страхом смерти, но стремится к добру непосредственно, стремится действовать, жить, сохранять свое существование на основании преследования собственной пользы. А потому он ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость есть размышление о жизни»

— Бенедикт Спиноза «Этика»

Аналитическая школа: бояться смерти — не так уж и глупо

Что такое смерть. Аналитические философы обожают исследовать определения и спорить об их правильности. А потому если спросить их, что такое смерть, они не дадут одного-единственного правильного ответа, а будут рассуждать: как мы понимаем, что человек перед нами умер; что уже говорили про смерть и достаточно ли диагноза о смерти мозга для того, чтобы заключить, что пациент уж точно мертв.

«Все мы смертны, но не все согласны в том, что такое смерть».

— Томас Нагель «Что всё это значит? Очень краткое введение в философию»

Как умирать. Универсального совета, как умирать, аналитические философы не дадут. Известный американский философ XX века Томас Нагель замечает, что бояться смерти — не так уж и глупо. Более того, он не согласен с аргументом симметричности, о котором писал Лукреций и упоминал Сенека: раз мы не испугались рождения, то не стоит бояться и смерти.

«Мы все согласны, что было время, когда нас еще не было на свете, когда мы еще не родились. Так почему нас должна так уж волновать и смущать перспектива небытия после смерти? Но почему-то последнее воспринимается не так, как первое. Перспектива небытия страшит — многих, по крайней мере, — так, как не может страшить небытие в прошлом, до рождения».

— Томас Нагель

Нагель утверждает, что прошлое и будущее, где нас еще не было или уже не будет, — не одно и то же, а потому для нас совершенно естественно не переживать о рождении, но страшиться смерти. И вполне можно понять тех людей, которые боятся собственного исчезновения, а вместе с ним и конца всего хорошего, что было: вкусной еды, путешествий, книг, кино, любви, работы, дружбы или музыки. Мы умрем — и больше никогда не сможем ничего из этого испытать. И даже если нас не ожидает загробная жизнь, а только лишь небытие, в котором, очевидно, мы и скучать по этим всем вещам не сможем, всё равно лишиться их — грустно.

«Логически рассуждая, смерти следует страшиться только в том случае, если есть возможность пережить ее и подвергнуться некой непостижимой трансформации. Однако это не мешает множеству людей думать, что исчезновение в небытии — это едва ли не самое худшее, что может с ними случиться».

— Томас Нагель

Впрочем, отвоевывая наше право на страх смерти и его естественность, аналитические философы не стремятся поддерживать идею бессмертия.

Как смерть может быть злом, так и бессмертие может быть еще бóльшим злом для нас.

Например, английский философ XX века Бернард Уильямс замечает, что жить вечно означало бы для нас лишиться всех желаний. Больше не будет мотивации закончить роман, основать компанию или сделать научное открытие.

Мы будем чувствовать, что впереди еще целая вечность, и мы всегда всё успеем, а значит — и спешить некуда. Без этих желаний, которые определяют нашу жизнь и то, как мы ею распоряжаемся, всё потеряет смысл, а значит, бессмертие — это плохая идея.

Однако не все коллеги с ним согласны: некоторые предполагают, что мы всё равно будем хотеть развиваться и становиться лучше, затевать новые проекты и работать над собой, просто теперь от одного такого желания мы будем переходить к другому, а от другого к третьему. В любом случае современные аналитические философы продолжают спорить о смерти, бессмертии и определениях.

Экзистенциалисты: обрести смысл жизни через смерть

Что такое смерть. Пожалуй, никто из философов не писал так много о смерти, как философы-экзистенциалисты. Известный немецкий философ XIX столетия Артур Шопенгауэр вообще считал, что если бы не было смерти, то люди не стали бы философствовать. И хотя мы никогда не сможем познать собственную смерть (а значит, не сможем дать ей какое-либо определение), но опыт столкновения со смертью и его осмысление определяют всю нашу жизнь: делают нас по-настоящему свободными и помогают понять, что действительно важно.

Как умирать. Экзистенциалисты советуют почаще думать о смерти: она всегда где-то рядом. Более того, смерть — то единственное, что мы никогда никому не сможем делегировать: немецкий философ ХХ века Мартин Хайдеггер напоминает, что «никто не может отнять у другого его смерть». Мы не выбираем собственную смерть, мы ничего про нее не знаем, мы заброшены в наше «бытие к смерти».

«Умирание есть нечто такое, что любой и каждый должен осуществить сам, должен взять на себя в положенное время».

— Мартин Хайдеггер «Бытие и время»

Конечно, это пугает. Настолько, что мы стараемся даже не думать про смерть, а если умирает кто-то из близких, то делаем из их смерти событие, которого следует бояться: придумываем кучу ритуалов и обрядов, рассказываем мифы, скорбим о том, что любимые покинули нас, а сами пытаемся избегать смертельных ситуаций.

Хайддегер считает, что всё это неправильно: вместо того, чтобы избегать смерти, нужно осознать, что смерть — «всегда моя» и «я умру», не в каком-то неопределенном далеком будущем, а на деле. Этого обстоятельства не следует бояться, но о нем нужно помнить и не хвататься панически за жизнь.

Только когда мы до конца осознаем, что смерть — неотъемлемая часть нашего существования, мы способны понять, кто мы такие и чего хотим от жизни.
Именно потому экзистенциалисты считают, что смерть оказывает на нас терапевтический эффект.

Трансгуманисты: не умирать

Что такое смерть. Современные философы-трансгуманисты считают, что смерть — всего лишь проблема, которую человечество рано или поздно решит с помощью технологий и науки. Как мы научились лечить ранее считавшимися смертельными болезни вроде гриппа и пневмонии, так и смерть в будущем будет только небольшой неприятностью, которую легко исправить. Люди перестанут стареть. Бессмертие станет реальностью.

«Если вы можете выбрать между смертью через три месяца и пересадкой сердца, я уверен, что вы выберете второе, даже если это человеческое вмешательство в план природы. Природа не всегда хороша, и, по сути, она постоянно пытается нас убить. Нет ничего более естественного, чем болезнь или дикое животное, пытающееся вас убить и съесть ваше вкусное мясо. Так что, да, смерть естественна, но также и совершенно нежелательна».

— Mario Chamorro “Transhumanism 101”

Как не умирать. Но как не умирать, если наше тело стареет? Использовать самые новейшие технологии и продолжать их совершенствовать, чтобы решить эту проблему: например, заниматься генной инженерией и нейропротезированием, изучать гормоны и различные допинги, разрабатывать технологию загрузки сознания в компьютеры и, конечно, крионику.

Но насколько всё это этично? Современный английский философ Ник Босторм говорит, что наша этика устарела: мы так привыкли к старению и смерти, что убедили себя, что если изменить ход вещей, то обязательно наступит катастрофа. Однако он уверен: не наступит. Да и технологии уже достигли того уровня, чтобы мы могли начать нашу борьбу со смертью, и как раз мешать этому — неэтично.

«Старение, отход от практических дел, а также прощание с близкими принято принимать со смирением. Учитывая, что раньше ничего нельзя было сделать, чтобы предотвратить или задержать старение, этот подход имел смысл. Вместо того чтобы беспокоиться о неизбежном, человек мог по крайней мере стремиться к достижению покоя. Сегодня ситуация изменилась.

[…] Идеологии, которые учат пассивному смирению со смертью, больше не являются такими уж безобидными источниками утешения. Они являются препятствием на пути к необходимым действиям».

— Ник Бостром «Басня о Драконе-Тиране»

Впрочем, не все трансгуманисты так радикальны. Некоторые говорят лишь о продлении жизни с помощью технологий и науки на пару-сотню столетий, чтобы мы успели сделать всё то, что хотели, увидеть места, о которых мечтали, и сполна насладиться жизнью. Смерть должна стать выбором, а не необходимостью.

Поменяет ли это нас? Безусловно.

Закончится ли философия, если больше не будет смерти? Кто знает. Но кому-то придется размышлять про нового человека и искать новые смыслы жизни в мире, где не будет смерти.

https://u.to/O6jnFg